Мы с Ноем стояли в очереди на возврат товаров, когда я увидел маленького мальчика (ему было не больше шести лет). Он посмотрел на своего папу и спросил очень робко, можно ли будет купить мороженое, когда они закончат с делами. Отец посмотрел на него свысока и процедил сквозь зубы, чтобы тот оставил его в покое и вёл себя тихо. Мальчик моментально вжался в стену и простоял так, неподвижный и обиженный, какое-то время.
Очередь продвигалась медленно, и ребёнок постепенно переместился обратно к отцу, тихонько напевая детскую мелодию и забыв о том гневе, который к нему только что проявили. Отец снова повернулся и выругал мальчика за шум. Мальчик опять шарахнулся от него и, сникший, снова вжался в стену.
Я был возмущён и растерян. Почему этот человек не видел того, что видел я? Как он мог не видеть, какой чудесный ангел стоял позади него? Как он мог загасить всё то счастье, которое дано собственным мальчиком? Как этот человек может не дорожить тем коротким ценным временем, когда он является всем для своего сына, человеком, который значит для сына больше всего в жизни?
Нас осталось трое перед прилавком. Мальчик опять начал двигаться в сторону папы. Отец немедленно вышел из очереди, сжал его руками за плечи, пока сын не сморщился от боли, и пригрозил: «Если ты издашь ещё звук или отойдёшь опять от той стены, дома ты у меня получишь». Мальчик опять вжался в стену. На этот раз он больше не пошевелился. Не произнёс ни звука. Его прекрасное лицо опустилось, став замкнутым и ничего не выражающим. Он был надломлен. Его отец не хотел иметь с ним дело, и сломать малыша — было самым простым решением.
И после этого мы удивляемся, почему так много детей вырастают испорченными.
Я буду резок. Люди видят мои взаимоотношения с Ноем и часто ставят меня на пьедестал или поют мне дифирамбы за то, что я люблю сына сильнее, чем другие отцы. Что за чушь! Я не понимаю этого и никогда не пойму. Любить своего сына, растить его, прикасаться к нему, играть с ним, быть с ним – эти задачи под силу не только супермену. Они под силу любому папе. Всегда. Непременно. И во мне нет ничего особенного. Я папа, любящий своего сына и способный сделать буквально всё для его благополучия, безопасности и здоровья. Я готов получить лопатой по лицу или отбойным молотком по ноге, если бы собрался одёрнуть своего сына или заставить его чувствовать себя пристыженным.
Поверьте, я далеко не идеальный папа. И всегда буду таким. Но я, чёрт возьми, отличный папа, и мой сын всегда будет чувствовать себя на высоте, что бы жизнь ему ни преподнесла. Почему? Потому что я знаю, какое влияние оказывает отец на жизнь ребёнка и на уровень его уверенности в себе. Я понимаю, что всё, мною сделанное или сказанное, будет впитано моим сыном, на пользу или во вред. Я не понимаю лишь того, как некоторые папы этого не осознают!
Папы! Ваши лица озаряются, когда вы видите своего малыша утром после пробуждения или когда вы приходите домой с работы? Разве вы не понимаете, что все его представления о добре и зле могут вращаться вокруг того, что он прочёл на вашем лице при первой за этот день встрече?
Папы! Разве вы не осознаёте, что ребёнок будет тем, что вы ему скажете о нём? Люди почти всегда соответствуют тем ярлыкам, которые на них наклеили. Неужели то, что сделал ваш ребёнок, действительно может быть «глупейшим поступком, который вы когда-либо видели»? Это правда была «самая нелепая выходка, которую они могли совершить»? Вы на самом деле верите, что ваш ребёнок идиот? А он — теперь верит. Браво! Подумайте об этом.
Папы! Вы правда думаете, что кто-нибудь поверит в то, как вам трудно отойти на двадцать минут от компьютера или выключить телевизор, чтобы поиграть со своим ребёнком? Разве вы не понимаете, что доверие детей будет зависеть от того, играют ли с ними их папы и насколько они вовлечены во время игры? Знаете ли вы, какой вред вы причиняете детям, не играя с ними каждый день?
Папы! Вы думаете, кто-нибудь купится на глупую идею, что гнев иногда или часто бывает необходим? Разве вы не понимаете, что гнев почти всегда является прерогативой людей, которые хотят контролировать других, не умея при этом контролировать себя? Вы не в курсе, что существуют потрясающие книги и курсы, способные научить вас лучшим методам? А главное, разве вы не видите той скорости, с которой ребёнок ломается или полностью выходит из повиновения, когда в семье правит гнев? Вы настолько невосприимчивы к сиянию детской души, что совсем не чувствуете себя раздавленным, когда они вздрагивают или съёживаются в вашем присутствии. Это действительно то, что вы хотите от них? Чтобы они боялись вас?
Папы! Неужели вы не понимаете, что ваш ребёнок хочет чувствовать ваши прикосновения? Разве вы не представляете, какая невероятная и сильная связь появится у вас от прикосновения к дочери? Вы правда не понимаете, какие стойкие духовные связи появляются в тот момент, когда вы гладите вашего сына по голой спине или дуете в голый животик вашей дочки, рассказывая сказку на ночь?
Папы, проснитесь! Эти бесценные души, доверенные вашей заботе, неповторимы и очень чувствительны. Всё, что вы говорите или не говорите, повлияет на их способности, успех и счастье на протяжении ВСЕЙ ИХ ЖИЗНИ.
Папы! Пришло время сказать нашим детям, что мы их любим. Всегда. Пришло время показать им это. Пришло время радоваться их бесконечным вопросам, их неспособности делать что-то так быстро, как нам бы хотелось. Пришло время радоваться их причудам и желаниям. Пришло время радоваться выражению их лица и неправильно произнесённым словам. Пришло время радоваться всему, что связано с нашими детьми…
Да чёрт возьми, папы! Каждый ребёнок имеет врождённое право попросить мороженое и не быть за это приниженным или сломленным. Каждый ребёнок имеет врождённое право попросить мороженое и не сжиматься при этом в углу из-за того, что мужчина, вроде бы являющийся его героем, на самом деле просто маленький человечишко. Каждый ребёнок имеет врождённое право быть счастливым: и хихикать, и смеяться, и играть. Почему вы им не разрешаете этого? Каждый ребёнок на земле имеет право на папу, который думает прежде, чем говорит; папу, который понимает, что ему дали великую власть – формировать жизнь другого человека; папу, который любит своего ребёнка больше, чем ТВ-шоу и спортивные игры; папу, который любит своего ребёнка больше, чем своё барахло; папу, который любит своего ребёнка больше, чем своё время. Каждый ребёнок заслуживает папу-супергероя.
Я прошу прощения за тон моего текста. Наверное, часть меня чувствует себя трусом из-за того, что я ничего не сказал тому человеку в очереди. Пусть это будет моим раскаянием. Наверное, часть меня чувствует, что даже если всего один папа прочтёт этот текст и решит стать лучше, если жизнь хотя бы одного ребёнка станет лучше, потому что мои слова затронули его отца, то каждая секунда времени, которую я потратил, была не напрасна.
Папы! Дети – это дар. И мы нужны не для того, чтобы разрушить его, а чтобы созидать. Так что давайте все вместе поднимемся и покажем миру, что вокруг много хороших пап.
Дэн Пирс в своём блоге «Одинокий смеющийся папа»
