Я часто делюсь с мамой воспоминаниями из детства, а она удивляется, как я могу это помнить, или самому факту произошедшего. Когда деревья были большими, а маленькой Вере было лет пять, любимым её занятием быть дуть мыльные пузыри, но не так, например, как их сейчас дуют современные дети, подули пять минут и отвлеклись на очередную игрушку, а до последней капли во флаконе. Мама покупала Вере пузыри на рынке, и они неслись домой. Это был целый ритуал. На диване в комнате родителей мама стелила сначала клеенку, такую, из которой стригут бирки в роддомах, надо сказать, что на такой бирке надпись тридцатитрехлетней давности сохранилась лучше, чем на современной пластиковой, которой почти пять лет. Итак, клеенка, а сверху байковое одеяло. Мама и Вера ложились рядом и дули пузыри сначала по очереди, а потом уже только Вера. Флакон быстро заканчивался, а из мыла и воды почему-то эти пузыри не дулись, сколько бы Вера не мылила злосчастный глазощипучий кусок «Детского». Видимо, закрывая гештальт прошлого, уже довольно взрослая девушка Вера заказывает два года подряд на день рождения своему сыночку шоу с мыльными пузырями, и в первых рядах несется в кольцо, из которого сделают мыльный портал…
Самое потрясающее и волшебное было вот что: мама увлекалась фотографией, от самого процесса фотографирования до проявления фотографий. Она приглашала Веру в сказочный мир крохотной темной ванны, где стояли кюветы розового цвета, проявители, фиксаторы, длинный пинцет и прочие штуки, которые по просьбе мамы Вера не трогала, а просто смотрела… кульминаций было то, как большие глянцевые фотографии развешивались на бельевых веревках, а еще, Вера навсегда запомнила этот удивительный запах химии общего секретика.
Предновогодняя погода, предпраздничная суета, мама готовит Вере новогодний наряд в садик, Вера – русская красавица в сарафане, который сшила мама. Не хватает короны, потом мама находит, из чего ее сделать, но вот, чем украсить – вопрос… Мама бьет бутылки и склянки, толчет стекло, Вера слышит хруст и переживает, не порежется ли мама, та аккуратно насыпает стекляшки на намазанные клеем концы короны, дает подсохнуть и оборачивает клейкой бумагой. Самоцветы и драгоценные каменья – не иначе…
Диафильмы на стене в коридоре…
Первый поход в кинотеатр на фильм «Детство Бемби» … и первый страх, неужели мама может умереть…
…. Дед Мороз пришел! Дед Мороз пришел! Ах, убежал в форточку и не дождался… оставил подарок: пакетик из фольги, в нем гранат, яблоко, два грецких ореха…
… темнота, свет фонарей, каблуки маминых серых сапожек врезаются в белый снег, дорога в садик на санках, а снег такой белый, такой блестящий, никак не могу его поймать языком, мама замотала рот шарфом, на котором внутри уже намерзли ледышки от слюней…
А что запомнит мой Ромка?
Может, как шли до садика пешком и громко, никого не стесняясь, пели «Ничего на свете лучше не-е-ту»…
Или традиционное предсонное в кровати: «Можно я расскажу, как у меня день прошел?»
Как пытались окуклить гусеницу?
Фисташковое мороженое в отпуске: два шарика в рожке, аж целых два… как они текли по подбородку, груди, рукавам, а потом мы это отмывали…
Может, это лето, когда он в свои четыре года поехал на двухколесном велосипеде, и то, как сильно мы его хвалили и гордились?
Я не знаю, что именно он запомнит, но сама, на всякий случай, все записываю и записываю, чтобы потом, лет через двадцать, я достала с полки лоскутное одеялко моих воспоминаний, уже других, связанных с моим мальчиком, и оно меня грело…
Автор: Вера Антонова
Источник:
