Я очень, очень уважаю родителей, которые в разборках с внешним миром сразу безоговорочно оказываются на стороне своих детей. Я тоже так хочу. Но я не умею.
Вот я гуляю с ребенком в парке, и он почему-нибудь громко смеется. Ну очень громко. Но он ведь радуется и мы же в парке. Спящих детей в колясках рядом нет (это я всегда слежу краем глаза). В общем, нам весело, искреннего смеха тихонечко сквозь зубы ведь не бывает? Но тут навстречу нам выходит престарелый Крокодил, он из булочной в аптеку мимо парка проходил. И Крокодил говорит: «Мальчик, ты чего так громко кричишь? Вокруг тебя люди, между прочим, а ты не в зоопарке, что за невоспитанные дети пошли?». А я? Что я? А я сразу такая: «Лега, действительно, не кричи так. Вон, люди, то есть, простите, крокодилы, пугаются».
Тьфу. Мне потом так стыдно, каждый раз чувствую себя мелким трусом и предателем, а поделать ничего не могу. Ровно через две минуты я уже знаю, как нужно было ответить, чтобы и вежливо и ребенок понимал, что я на его стороне. Но нет. Срабатывает какая-то старая модель, я тушуюсь и говорю: «Извините-извините, мы больше так не будем». Что не будем-то? Смеяться и радоваться больше не будем без вашего крокодильего разрешения?
Мы как-то под Новый год с одним моим приятелем поехали в «Перекресток», закупаться тонной еды, чтобы не дай бог не похудеть в новогоднюю ночь. А Легу взяли с собой, ему было на тот момент лет пять. И вот мы таскаемся по супермаркету, объем еды в наших тележках уже в несколько раз превышает совокупный объем всех ожидаемых на Новый год гостей, но нам этого недостаточно, поэтому мы занимаем очередь в мясной отдел и смиренно в ней стоим. А Лега бегает туда-сюда. Вполне себе пристойно. Но бегает. Он бежит к аквариуму с раками, потом обратно: «Мама! Там живые раки!» Потом к поломойной машине и обратно: «Мама! Я тоже хочу такую машину! А я еще успею её вписать в письмо Деду Морозу? Не успею? Тогда ты в свое письмо впиши! Она тебе нужней!» И снова куда-то бежит. Ребенок занят делом: изучает реальность, восторженно и вполне позитивно. Но через какое-то время, когда он возвращается примерно в четвертый раз, женщина лет пятидесяти, стоящая прямо за мной в очереди, вдруг менторским тоном спрашивает: «Мальчик! А ты почему здесь хулиганишь?»
Лега встает на паузу и смотрит на нее с некоторым недоумением, а потом на меня. А я уже всё... Внутренне я уже совершила свое предательство, в голове уже звучит фраза: «Так, Лега, ну-ка, хватит бегать, видишь, ты мешаешь, постой здесь спокойно» — как вдруг я слышу громогласный голос моего приятеля:
— Как это «почему он хулиганит»? Это мы его попросили. Он слишком хороший мальчик и для гармоничного развития ему положено хулиганить 15 минут в день. Олег, иди-иди! Не трать время, тебе еще хулиганить целых 8 с половиной минут.
Лега хохочет, убегает, и уже через секунду совершенно довольный жизнью помогает тёте в фартуке взвешивать яблоко.
Я так не умею. Черт, ну почему я так не умею? Пожалуй, на этот Новый год я попрошу у Деда Мороза, чтобы он подарил мне вот такой скилл. Чтобы всегда. Всегда сначала оказываться на стороне ребенка. А потом разбираться.
Мы слишком много говорим иногда. И это мешает услышать то, что нужно. Моему среднему сыну 10 лет. У нас очень близкие отношения. Это чуткий, эмоциональный, ласковый мальчик.
В прошлом году он сказал, что хочет уйти из лыжной секции, где занимался пару лет, и заняться плаванием. Прошел просмотр в секции плавания, и его сразу взяли в спортшколу, 6 тренировок в неделю. Он очень увлечён и очень старается. Бежит на тренировки.
Перед Новым годом он простыл и проболел 2 недели. А сразу как вышел — соревнования. Я уговаривала его пропустить этот старт — после болезни, но он рвался в бой. Старт, напряженные секунды — и он приплывает в середине своего заплыва.
Прямо из воды выбегает на бортик и бросается ко мне. Как есть, мокрый, вода течет ручьем. Бросается мне на колени и рыдает: «Я уступил, ты видела?! Как я мог им проиграть 2 секунды!»…. Я пытаюсь что-то сказать, но он перебивает меня: «Молчи, мама! Пожалуйста, не надо ничего говорить! Просто обними меня сильно! Просто обнимай меня!»
Я обнимаю, глажу его, уже молча. Он ещё несколько минут всхлипывает жарко у меня на груди, причитает. Потом уходит в горячий душ, через 5 минут идёт на тумбочку абсолютно спокойный, стартует, выигрывает заплыв и, счастливый, снова обнимает меня, щедро поливая хлорированной водой с волос!
Иду в гости к подруге, у которой 9-летняя дочь и 60-летняя мама. Крики взрослых и плач ребенка слышны с улицы. Бабушка сварила бобовый суп, ребенок хотел положить в суп сметану, бабушка запретила, потому что в бобовый суп сметану не кладут: так неправильно. Подруга мечется между ними. И дочь жалко, и маму обидеть нельзя. Я девочку прекрасно понимаю, бобовый суп — редкая гадость, без сметаны его есть невозможно. Но со сметаной — неправильно.
Каждый из нас чуть ли не ежедневно оказывается перед выбором: сделать то, что хочется на самом деле, или подчиниться чужим требованиям. А иногда мы и сами можем выступать в роли строгой бабушки, которая точно знает, что со сметаной полагается есть только борщ.
В 30 лет я решила учиться кататься на роликовых коньках. В детстве не было возможности, потом была травма, а потом было страшно и стыдно.
И вот, преодолев смущение, стыд и страх, я становлюсь на коньки и слышу, что я слишком старая, чтобы начинать что-то новое. Это — неправильно.
В магазине мальчишка лет трех тянет к себе коробку с большой куклой в блестках и тут же получает от папы по рукам: «Ты что, девчонка? Пойдем, я куплю тебе машинку». Кукла для мальчика — неправильно.
Неправильно есть с хлебом. Без хлеба тоже неправильно. Неправильно носить розовое, если ты старше 5 лет, и бриллианты, если моложе 50. Неправильно красить волосы. Ходить с сединой тоже неправильно. Неправильно выделяться. Быть незаметной — неправильно. Неправильно любить картошку с котлетами. Неправильно не любить грейпфруты. Неправильно пить кофе. Не пить кофе тоже неправильно. Отбеливать зубы — неправильно. Неправильно ходить с желтыми зубами. Не хотеть в отпуск на море — неправильно. Уставать на работе, не быть позитивным и не заниматься йогой — тоже. Не любить театр — неправильно. Любить компьютерных тараканов, пожирающих звездный десант в 3D, — неправильно втройне. Неправильно спорить со взрослыми. Не уметь отстаивать свое мнение — неправильно.
Ольга Фадеева подготовила пошаговое руководство для тех, кто хочет украсить ёлку фигурками КотоФеев - Хвоста и Кокосика.
Вам потребуется:
- листовой "жесткий" фетр серый, белый и красный
- распечатанный шаблон
- ленточка (примерно 30 см. на одну подвеску),
- гуашевые или акриловые краски
- кисточка, карандаш, ножницы, клей или двухсторонний скотч.
Можно сделать подвески из картона, но из фетра они получаются очень новогодними, теплыми и уютными.
Ты заходишь в раздевалку ясельной группы, а там на дверцах кабинок, как флаги полной капитуляции перед этим взрослым и полным условностей миром, висят мокрые детские колготки. И чувство полной растерянности, словно это ты сама не успела добежать до горшка, окатывает с ног до головы жаркой волной.
Сын был у меня первый, а я была молодой и очень ответственной. Мне казалось, что каждый упущенный день, да что там день, час или даже минута, не потраченная на непрерывное развитие ребенка, может оказаться дорогой в никуда.
С трех месяцев я держала ребенка над тазом, вырабатывая стойкий условный рефлекс на звуки «пис-пис». С полугода я по часам высаживала его на горшок, дожидалась заветного результата и была горда, как лауреат Нобелевской премии. Я нервно вздрагивала от едких замечаний свекрови, пророчивших моему сыну ношение подгузников до пяти лет и непременно последующее за этим бесплодие. Я выматывала себя и ребенка. Я вела войну, каждая проигранная битва в которой ставила крест на мне как на матери.
Но были, ведь были результаты! К полутора годам сын отлично знал что такое горшок и как его использовать по назначению. К двум годам промашки в виде мокрых штанов становились все реже и реже. Два и два. Магический возраст. В этом возрасте сын в последний раз устроил ночью заплыв, и как отшептало – после ни разу мне не приходилось тяжело вздыхать и расписываться в своей несостоятельности.
что в пятьдесят лет он встретится с главной женщиной своей судьбы. Прошло двадцать лет и предсказание сбылось. Хотя сам человек позабыл о нем. Он работал, достигал, добивался. Заботился о семье, деньги добывал, ездил по командировкам. С женой он хорошо жил, но как-то мало общался. Как-то не особо проявлял эмоции, он работой был занят. А потом инфаркт случился, к счастью, небольшой. И он занимался здоровьем, лечился. Потом в спортзале, - он по совету врача стал заниматься физкультурой, - увидел в зеркале седого пожилого мужика. И не сразу понял, что это он и есть. Он сам.
И тут он впал в такую депрессию, что просто ужас. Жизнь-то прошла почти, а он и не заметил. Дети выросли и живут отдельно. Жена хорошая женщина. Но тоже они почти отдельно живут, хоть и в одной квартире. Предприятие работает, но понятно, что достигнут потолок. И нет смысла вкладываться, пусть идёт как идёт.
Но вот он вспомнил предсказание и усмехнулся. Ему пятьдесят лет. Какая ещё главная женщина его судьбы? Никого он больше не полюбит, нет в сердце места для кого-то ещё. Да и сердце изношенное, немолодое сердце-то, не любить им надо, а лечить его!
Но, знаете, предсказание сбылось. Через месяц у сына с невесткой родилась девочка. Маленькая такая, крошечная, с жидкими младенческими волосиками и с пальчиками. Маленькие-премаленькие пальчики, а на каждом пальчике - ноготок розовый, тоже махонький. И этими пальчиками главная женщина судьбы схватила дедушку за палец крепко и держит. Смотрит прямо в глаза и улыбается. Скажете, такие маленькие младенчики не умеют улыбаться? Иногда умеют. Вполне осмысленно улыбаются даже самые крошечные дети, такое бывает.
И всю депрессию как рукой сняло; вот этой самой младенческой крохотной ручкой. Дедушка почувствовал необычайный прилив сил. У него появилась главная женщина судьбы, он это почувствовал. И он начал жить - изо всех сил. Второе дыхание открылось, когда он нашёл свой личный смысл жизни. Теперь есть ради кого дышать, работать, стараться и добиваться. И есть кем любоваться.
Смысл жизни иногда обрести очень просто. Это когда есть ради чего или ради кого жить. Когда есть любовь к чему-то или к кому-то, сильная любовь, настоящая. Когда есть главное в жизни: главный человек или главное дело, ради них и живешь. И сердце исцеляется, возвращаются силы. Но это же слишком просто! Да, очень просто. Потому что в сложном и запутанном чаще всего смысла нет. Пока нас кто-то держит за руку или за палец, мы живем. Так все устроено на земле.
Главный человек нашей жизни держит нас на земле. Даже если его пальчики размером с горошинку, - они и держат.
Материалы, представленные на сайте, взяты из открытых источников.
Информация используется исключительно в некоммерческих целях.
Все права на публикуемые аудио, видео, графические и текстовые материалы принадлежат их владельцам.
Если вы являетесь автором материала, и есть претензии по его использованию,
пожалуйста, сообщите об этом.
