Есть очень хороший совет, который применим как к взрослым, так и к детям: мы должны считаться с чувствами других. Специалисты утверждают, что отрицание дурных чувств усиливает их. Если же их признать, это способствует восстановлению хорошего настроения.
Иными словами, не следует игнорировать чувства гнева, раздражения, страха, недовольства. Наоборот, надо вслух выразить позицию другого человека с учетом его чувств. Очень просто, правда? Нет, неправда. Слишком часто я возражала детям, когда они настаивали на своих чувствах. «Клоуны совсем не страшные, ты их не боишься». «Не нужно тебе больше „Лего“. И с тем, что у тебя есть, ты не играешь». «Ты не голодна. Ты недавно поела».
Как бы это ни было наивно, я обнаружила следующее: даже если я просто повторяю слова дочери, показывая, что понимаю ее мнение, этого часто бывает достаточно для примирения. Например, я могла бы сказать Элеоноре: «Не ной, ты же любишь купаться!» Вместо этого я говорю: «Тебе хочется поиграть, а принимать ванну ты не хочешь, хоть уже и пора». Такая стратегия поразительно эффективна, и это заставило меня понять: дети капризничают не столько потому, что их заставляют делать то или это, сколько потому, что их мнение игнорируют.
Что можно сделать, чтобы дети поняли, что я считаюсь с их чувствами?
ЗАПИСАТЬ. На моих детей, даже на еще не знающую букв Элеонору, производит сильное впечатление, когда я что-то записываю. Чтобы восстановить спокойствие, бывает достаточно взять бумагу и ручку и объявить: «Записываю: Элеонора не любит ходить в зимних ботинках».
НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО ГОВОРИТЬ. Бывает, когда Элиза капризничает, я сажаю ее на колени и обнимаю минут пять. Когда мы встаем, она снова в хорошем настроении.
НЕ ГОВОРИТЬ «НЕТ» ИЛИ «ПЕРЕСТАНЬ». Вместо этого я стараюсь объяснить, что понимаю их желание, но по какой-то причине не могу его удовлетворить: «Тебе хотелось бы еще здесь побыть, но нам надо идти домой, потому что папа забыл ключи». Ученые установили, что 85% обращений взрослых к детям имеют негативное содержание — «нет», «нельзя», «прекрати». Надо постараться свести такие высказывания к минимуму. Вместо того чтобы сказать: «Нет, только после обеда», — я говорю: «Хорошо, съешь, когда пообедаешь».
ВЗМАХ ВОЛШЕБНОЙ ПАЛОЧКИ. «Будь у меня волшебная палочка, я бы сделала так, что на улице было бы тепло, и нам не надо было бы надевать куртки». «Будь я феей, то наколдовала бы, чтобы появилась коробка хлопьев». Так я показываю, что понимаю желания детей, и исполнила бы их, если бы могла.
СОГЛАСИТЬСЯ, ЧТО ЗАДАЧА МОЖЕТ БЫТЬ ТРУДНОЙ. Согласно данным научных исследований, люди дольше возятся с задачами, которые считают трудными. С Элеонорой я поступала наоборот. Думая, что поощряю ее, я могла сказать: «Снять носочки совсем нетрудно. Просто попробуй». Я стала говорить по-другому: «Носочки бывает нелегко снять. Лучше потянуть сзади, где пятка, чем там, где пальцы»".
Mondelez International объявила о новых мерах по поддержке культуры разнообразия и принятия различий в компании, которые включают дополнительную поддержку сотрудников, ставших родителями.
Каждому российскому сотруднику компании, ставшему отцом, ООО «Мон’дэлис Русь» предоставляет дополнительные 10 рабочих оплачиваемых дней отпуска. Этот отпуск должен быть использован в течение 6 месяцев с момента рождения ребенка.
Что касается женщин в декретном отпуске, компания в России продолжит компенсировать своим сотрудницам больничный лист по беременности и родам до размера 100% фактической заработной платы вне зависимости от страхового стажа. Все сотрудники также имеют возможность воспользоваться скидкой на покупку полиса добровольного медицинского страхования для ребенка.
«Мы надеемся, что эти меры позволят нашим сотрудникам, ставшим родителями, посвятить себя заботе о ребенке и укрепить привязанность между членами семьи. А мужчины смогут принимать полноценное участие в уходе за новорожденным и оказывать необходимую поддержку женщине в то время, когда она особенно в этом нуждается» – говорит Надежда Фокина, директор по управлению персоналом ООО «Мон’дэлис Русь».
Год назад компания Mondelēz International объявила о запуске специальной программы по развитию культуры разнообразия и принятия различий, которая включает тренинги для сотрудников по всему миру, программы по развитию карьеры для женщин в компании и различные меры по созданию гибких условий работы и возможности работы из дома.
Мы уже не раз поднимали вопрос, какие фразы не стоит говорить ребёнку: это и «», и «». Сегодня наш блогер Таира Резцова рассказывает, почему не стоит говорить детям: «Это мой дом».
Разновидностей этой реплики множество. Мне не совсем ясно, что заставляет родителей говорить такие вещи своим детям? Если дом, в котором живут родитель и ребёнок, сугубо его, родителя, тогда где находится дом самого ребёнка? Где он может вести себя так, как он сам считает правильным?
Знаете, что в этой ситуации скверно? Взрослый человек, самостоятельно зарабатывающий и принимающий решения, диктует условия тому, кто не может за себя постоять. В лучшем случае, ребёнок понимает, что если он не найдет понимания с мамой или папой, то может рассчитывать на бабушку или дедушку, уйти к ним, пожаловаться, рассказать о том, что его беспокоит.
Два дня назад я разговорилась с соседской девочкой, которая поведала мне, что её мама категорически не разрешает приводить собаку в квартиру. Собака хорошая, взрослая, красивая, абсолютно лояльная к детям во дворе. Девочка назвала её Настей. Знаете, что делает ребенок в условиях запрета матери?
Она украдкой копит карманные деньги и покупает своей Насте сосиски. Да и узнала я об этой истории лишь потому, что Настя куда-то запропастилась, а девочка её отчаянно искала, переживала, всё ли с ней в порядке.
Я могу понять маму девочки: квадратные метры могут не позволять комфортное проживание для взрослой собаки, прививки нужно делать и выгуливать по утрам, когда опаздываешь на работу. Причин можно придумать целый мешок. Но мама косвенно и совершенно недвусмысленно дала понять своей дочери, что квартира — её собственность, поэтому она, мать, решает, что будет происходить в этой квартире и по каким правилам, несмотря на чувства дочери-школьницы.
Людмила Петрановская — о буллинге в школе и запугивании детей экзаменами
Психолог Людмила Петрановская рассказала на научно-практической конференции «Тенденции развития образования» о причинах школьной травли и почему не нужно запугивать детей экзаменами. Текст ее выступления интернет-издание «Православие и мир».
«Когда говоришь, что ребенок в школе должен быть счастлив — люди крутят пальцем у виска. Хотя с точки зрения психологии это не какое-то пожелание, это совершенно прагматичная вещь», — отмечает Петрановская. По ее словам, освоение чего-то нового невозможно в состоянии стресса: организм тратит все силы лишь на выживание и прекращение угрозы.
При этом в школах появилась мысль, что если ребенка довести до состояния постоянной паники, ужаса перед ЕГЭ, контрольной, то он от этого будет гораздо лучше учиться.
«Для среднестатистического школьника пребывание в школе — это смена двух состояний, безнадежной скуки и ужаса. Ему либо страшно, либо скучно. (…) Чем ребенку страшнее, чем больше стресс, тем меньше шансов, что он чему-то там научится, просто потому что мозг в это время не способен учиться».
Людмила Петрановская, психолог
Петрановская рассказывает, что когда скандинавы проводили исследования, оказалось примерно 5% детей в школе подвергаются буллингу. «Если посчитаем в России, это будет примерно миллион детей. Представьте, миллион детей каждый день идут в школу как на казнь», — отмечает психолог.
Человек зависит от группы, и когда группа отвергает его, это вызывает сильный стресс. Однако, по словам Петрановской, школа не воспринимает тот факт, что учитель работает с группой и отвечает за отношения в ней.
Буллинг — это дисфункциональная группа. Если вытащить из нее ребенка, которого травят, с большой вероятностью через неделю на этом месте окажется другой. При этом дети, которые участвовали в травле, часто не могут объяснить свое поведение. «Кто, спрашивается, должен за это отвечать? Это ответственность взрослых, чтобы этого с ними не случалось. Наша обязанность сделать так, чтобы этого не было», — подчеркивает Петрановская.
По ее словам, важную роль во всем этом играет педагог. «В начальной школе в 90% случаев инициатором буллинга является учитель, очень часто не осознавая этого», — объясняет психолог.
«Просто так (учитель) закатывает глаза, просто так вздыхает, давая понять группе, что этот человек вредит группе, без него мы бы жили лучше, без него наша группа была бы успешнее, он тянет класс назад. А дети гиперлояльные, и, естественно, в этой ситуации это инстинктивное поведение, почти этология, даже не психология: нужно выгнать того, кто нам мешает».
Людмила Петрановская, психолог
Петрановская отмечает, что при желании и правильном подходе улучшение наступает достаточно быстро. И в понимании главное — это ответственность взрослого.
Когда ты мама маленького сына - ты вообще не думаешь о том, что когда-нибудь он вырастет, и настанет день, когда твой маленький двухметровый бородатый малыш приведёт под твои светлы очи девушку, и скажет: "Мама, познакомься, это любовь всей моей жизни!", а ты такая смотришь, и думаешь: "Странно. Вроде, и не слепой же: недавно диспансеризацию в военкомате проходил - там сказали что зрение стопроцентное, а вот поди ж ты: наврали всё гадкие врачи, лишь бы кого попало в армию забрать, даже абсолютно слепого мальчика. КАК????? Чем он смотрит-то??? куда он смотрит??? Какая любовь всей его жизни?? Да разве ж для неё мама ягодку растила, ночей не досыпала и Агушу за ним допивала? Да она же СТРАШНАЯ!!!!!!!"
Ну и так далее.
И этот день наступает в жизни почти каждой мамы. Не будем снимать со счетов тех счастливиц, которые как увидели первую девушку своего сына - так и кинулись ей на грудь со слезами и криками: "Господи, доченька, родная! Какая ж ты красивая, богатая и умная! Сразу видно: ты лучшая в мире! Вот для кого мама ягодку растила, диатез на попке ему лечила, и его анализы в спичечном коробке в семь утра, зимой, в пургу, в детскую поликлинику носила! Заходите в мой дом - мои двери открыты, буду песни вам петь и вином угощать!"
Но не всем же так везёт-то?
Я долгое время думала, что у меня какой-то синдром матери-одиночки. Ну, такое, знаете, когда всю жизнь ради сына прожила, а как пришло время ему собственной семьёй обзаводиться: так тут хоп - и колпаком вдруг поехала. И давай по пять раз в день инсульты имитировать, в кому впадать и умирающим голосом просить позвать священника, нотариуса и труповозку. Лишь бы сын рядом с тобой суетился, а не со своей неприятной бабой по кинотеатрам жамкался в темноте.
Самый большой детский страх - это когда мама потерялась. Оставила тебя дома сидеть, сказала: "Я скоро вернусь, я в магазин", и вот уже вечер, а мамы всё нет. И фонари уже зажглись, и темнеет на улице, а мамы нет!
И не объяснишь же ребенку, что в магазине очередь была, а ты два раза туда вставала, потому что перестройка и всё такое. А потом ещё подружку встретила, и заболталась с ней, как это у женщин бывает. А дома зарёванное чадо икает и всхлипывает: "Я думал, что тебя укралиииииииии!"
Было такое? У меня да. Самый большой мой детский страх — это "маму украли". Поэтому, сама став мамой, я вот эти моменты исключила полностью. Я никогда не оставляла сына дома одного, уходя в магазин. Я ни разу не теряла его в больших магазинах, и вот этого страха потерять маму — у него попросту не было. Никогда.
Сейчас сыну 18. Взрослый, самостоятельный мужик с бородой. Ну, как с бородой... Если неделю бриться не будет — вылитый Бармалей.
Вчера вернулся домой ночью, и сразу спать пошёл. И муж тоже что-то себя плохо чувствовал, и рано спать лёг. И в час ночи меня осенило: а кто с собакой-то гулять будет? Мужики все спят. Не будить же? Оделась, взяла собаку, ушла с ней подальше от дома, и хожу такая, гуляю.
Ну, сколько я там с ней гуляла? Ну полчаса. Возвращаюсь к подъезду — а там Дюша мечется. Нарядный как скаут: в трусах, в тапочках и в пуховике на голое тело.
Что, говорю, совесть проснулась, да? — и улыбаюсь с сарказмом. А потом смотрю: на Дюше лица-то и нет. Лицо вот такое, будто сегодня Брежнев умер и группа Битлз развалилась.
Ты! — кричит, — Ты! Ты, блин.... Ты где была?! Тебя сорок минут уже нет! Я тут бегал и орал — ты слышала?
Неа, — говорю. — У меня наушники, а в них грустное музлище девяностых. Про "Твоя девочка ушла". Хочешь послушать?
Открыл рот, чтоб что-то ещё мне сказать, и вдруг как обнимет. В шею носом ткнулся, и руками волосатыми своими за шею обнял и стоит молча.
Аж испугалась. Говорю: Ну, ты что? Ну, Дюш? Ну, куда я денусь-то? Я ж с собакой.
И он так глухо: Я думал, что тебя украли... Я звоню, у тебя телефон почему-то недоступен, вокруг дома десять раз пробежал — нет тебя. И не отзываешься ещё. Мам, я тебя очень прошу: лучше меня буди, если надо. Я с тобой к двадцати годам весь седой буду.
Тоже его обняла. Ну, как обняла... На цыпочки встала, и что-то там обняла, до чего дотянулась. В пуховик его лицом уткнулась, и стою. Собака прыгает, дождь идёт, он в луже стоит, в трусах и в тапочках... Маму потерял.
Мой оживший детский кошмар...
А ведь этот страх — он бессознательный. Даже если тебе 20, 30, 50 лет — ты всё равно боишься за маму. Что уйдёт из дома без телефона и потеряется. Что её украдут — а её непременно украдут, потому что она красивая! Поэтому и ругаемся на мам: Ты почему ушла куда-то, и меня не предупредила: где ты и когда вернёшься?
Берегите своих детей. Даже если это уже седые дети, и у них есть свои седые дети. Украли маму — это очень страшно. Я вчера видела.
Материалы, представленные на сайте, взяты из открытых источников.
Информация используется исключительно в некоммерческих целях.
Все права на публикуемые аудио, видео, графические и текстовые материалы принадлежат их владельцам.
Если вы являетесь автором материала, и есть претензии по его использованию,
пожалуйста, сообщите об этом.
