«Никогда бы не подумала…», - проговорила она задумчиво. А потом добавила: «Господи, ну есть же нормальные люди!» Мне стало любопытно – что она имеет ввиду?
«Да знаешь, сколько я их вижу, этих несчастных женщин? Которые к ЭКО готовятся? Приходят с надеждой в глазах. А через полгода опять приходят. А потом опять. Издерганные, измученные, и глаза уже такие пустые. Сколько раз я хотела сказать - дурочки, ну что вы делаете? Вы столько времени теряете! Вы уже могли быть счастливы, воспитывать ребенка, и забыть об этой проблеме!»
Честно говоря, я очень удивилась. Может, именно потому, что до этого общалась с врачами, которые убеждали – все поправимо. Гормоны поправим. Не поможет – проверим проходимость. Не поможет – есть же инсеминация! Не поможет – ЭКО!
Я их понимаю. Они ведь искренне верят в то, что помогают таким, как я. И 40% вероятности успеха для них – огромное достижение.
А я видела другую сторону. Девчонку лет тридцати пяти, которая проделала 600 км, чтобы попасть в лучшую в Сибири клинику. И по возвращении после операции оплодотворения еще несколько дней жила в тревоге – все ли получится? И не получилось. К черту двести тысяч, к черту здоровье после лошадиной дозы гормонов, к черту надежды… И минимум полгода тоски. Или даже всю жизнь…
А врачи поставили очередной минусик в статистику. И пообещали, что это не последний шанс! Надо верить, и все получится…
Вспоминаю, как я лежала на процедурном кресле, и ко мне подошел доктор в белых перчатках – чтобы взять биопсию. И сказал – ну вот, ЭКО будет проходить примерно так же. И ощущения будут примерно такие же. И в этот момент я поняла, что не смогу.
Не так я себе представляла процесс зачатия – с участием какого-то чужого мне (и весьма неприятного) мужчины в белом халате и перчатках, с ассистентами, у которых в руках какие-то инструменты, под контролем аппаратуры… ЭТО ПРОТИВОЕСТЕСТВЕННО!
Потом лежала на кушетке, отходила и понимала, что решение уже принято. Этого не будет. И сразу как гора с плеч.
В этот же вечер поговорила с мужем. Откровенно говоря, я уже знала, что его процесс подготовки тоже подкосил не на шутку. Он очень нервничал. Он переживал из-за каждого результата анализов, а сдали мы их очень много. И поэтому идея – давай возьмем малыша из детдома – стала для него понятным, разумным и единственно правильным решением.
Мы начали говорить об этом еще с полгода назад. Он признавал, что такой выход есть, но предлагал попробовать все варианты. И пройдя по этому пути, он понял – да нет же, не так все должно быть! Не в родах дело. Дело – в нас самих. В том, что мы начинаем вариться в собственном соку. В том, что мы просто не знаем, куда деть накопившиеся любовь, нежность, заботу – друг на друга? Мы и так очень счастливая пара, и никогда не скупились на добрые чувства. Но этого однажды оказалось мало.
Мне кажется, когда мужчина не согласен на усыновление, он не готов стать отцом. Он воспринимает эту роль как некое доказательство того, что он настоящий мужчина. Но что дальше? Вот, представим, что «родил». С мучениями, страданиями, множеством попыток и унизительных операций. Что дальше?
Этим вопросом задался мой муж. Он искал ответ на него не один месяц. А потом сформулировал его так: «Я просто хочу, чтобы он был счастливым ребенком. И это все.»
Так началась наша «беременность».
Автор: Евгения Дергачева
