Процесс подготовки, как это часто бывает, шёл тяжело, утомительно и чрезвычайно долго. Детям было всё равно, куда ехать, лишь бы ехать и вместе, а взрослые детально обсуждали каждый населённый пункт-кандидат, и один за другим по разным причинам браковали все подмосковные города, усадьбы и посёлки с садами и огородами. Наконец через месяц яростных обсуждений выбрали место и начали работать над культурной (шутка о некультурной приелась ещё на стадии обсуждения города) программой. Вскоре оказалось, что по какой-то таинственной причине пятнадцать взрослых человек не могут сойтись в своём видении двух дней отдыха, и поиск золотой середины между круглосуточной беготнёй по экскурсиям и тюленьим сидением в домике занял ещё недели три. Уже на этой стадии у некоторых участников начали пошаливать нервы, результатом чего стали несколько лёгких, но неожиданных стычек в специально созданном чате и трижды заново перезаказанная в экскурсионном бюро программа.
Затем родители вышли на сложнейший этап выбора места проживания. Относительно легко определившись с домом отдыха, они намертво застряли на решении вопроса, какие нужны домики и по какому принципу будет происходить расселение. В общем, не вдаваясь в лишние подробности, скажу только, что одна из мам вышла на этой стадии из состава участников (правда, потом вернулась), а другую, занимавшуюся поселением, вскоре стали узнавать в доме отдыха по голосу.
Эта же последняя мама, которая сейчас пишет этот текст, проявила не свойственную ей решимость и пролоббировала дерзкий вариант размещения: 11-летние дети, бывшие или нынешние одноклассники, и несколько их братьев и сестёр, живут в отдельном большом доме, а взрослые – в таком же доме в пятидесяти метрах от них. Эта самая мама преследовала в первую очередь вполне эгоистические цели: она хотела отдохнуть, пообщаться с приятной компанией взрослых, попеть не вполне детские песни и, в конце концов, выпить вина в спокойной обстановке. Кроме того, я, давно переживая из-за того, что дети ни черта не делают сами, а получают всё с доставкой в широко разинутый клюв, предположила, что детям будет полезно пару дней пожить самостоятельно и коллективом – самим следить за порядком, убирать за собой, взаимодействовать с другими людьми, в общем, немножко поиграть в настоящую жизнь.
Это вообще полезно, но, к сожалению, в тех семьях, где родители могут позволить себе няню или домработницу, дети понятия не имеют, какие движения следует делать руками при мытье посуды и откуда на полках шкафа самозарождаются выглаженные вещи. Другой случай – когда детей от этого оберегают: пусть лучше позанимаются английским или музыкой, они ещё маленькие, они устают и так далее. В общем, беда у современных детей из так называемых хороших семей с ручным трудом, что и говорить. Это легко обнаружить, попросив ребёнка, например, достать масло. Он тут же впадёт в ступор, потому что он понятия не имеет, где в его доме, в котором он живёт уже немало лет, хранят сливочное масло.
Но мы отвлеклись.
Итак, я выступила с идеей отселить наших школьников с глаз долой. Я преодолела сопротивление. Я с удивлением выслушала взволнованный монолог одной из мам на тему того, что современные дети начинают половую жизнь в 10 лет, поэтому вместе их селить нельзя. У меня до сих пор нет никаких идей по этому поводу, но вроде – забегая вперёд – за те два дня, которые мы провели в доме отдыха, никто из детей половой жизнью не зажил. Надеюсь, что я не ошибаюсь.
Наконец, когда мне удалось красноречием и лестью продавить детскую автономию (надо было слышать вопли счастья, раздавшиеся в нескольких московских квартирах, когда дети об этом узнали), и мы вышли на вопрос еды.
Распределение шашлыков и ресторанов заняло всего-то какие-нибудь пять дней и метров шесть обсуждения в чате, и вот мы уже перешли к вопросу завтраков.
Оказалось, что куча мам, конечно, едет отдыхать, но в отличие от меня, эгоистки, которая едет отдыхать-отдыхать, они вполне готовы во избежание потенциального детского гастрита вскочить в шесть часов и сделать блинчики, сырники, кашу, ещё одну кашу, другую кашу, яичницу, бутерброды, омлет, деревенский творог с вареньем, яйца пашот, тосты и прочие прекрасные вещи. И тут я виртуально поднялась во весь свой рост и сказала: пусть сами! Сырьё дадим, и пусть они сами приготовят себе что угодно, хоть те же хлопья с молоком, будь они неладны.
И тут началось.
Надо сказать, что одна из мам меня поддержала, загорелась, как я, которую заклинило на том, чтобы извлечь из этой поездки какую-нибудь педагогическую выгоду, и сказала, что она обеспечит всякие там яйца и муку, а её сын нажарит блинчиков. Я со своей стороны написала, что моя дочь приготовит гречку. И, благо время ещё было, я в этот же день провела дома мастер-класс по гречке, а на следующий день заставила ребёнка варить кашу самостоятельно. Впрочем, «заставила» - неправильное слово, потому что после того как я строго сказала ей: «Даша, ты варишь своим друзьям на завтрак гречку», она вся подобралась, прониклась и куда-то ушла – как позже выяснилось, штудировать интернет на предмет гречки и способов её приготовления. И потом все дни до отъезда она планомерно разрушала мой мозг, требуя положить в чемодан гречку, соль, сахар, молоко, проверяя, положила ли я, выясняя, нормальный ли срок годности у гречки и совершая прочие действия, приводящие меня одновременно в восторг и в бешенство.
Короче говоря, я сказала в родительском чате, что дети пусть приготовят завтрак сами – например, Дашка сделает всем гречку.
«ТЫ ЧТО?????» - немедленно спросили меня.
«ТЫ С УМА СОШЛА?» - поинтересовались родители.
«Они же сожгут её!!!» - написали мне.
И тут я залезла на табуретку и сказала всё, что я думаю.
Да, сказала я, они, безусловно, могут сжечь гречку, и очень даже запросто. И угробить кастрюлю, которая живёт в домике (я готова за неё заплатить), и завонять всё помещение, и остаться без завтрака. И пускай. Мы все ужасно хотим, чтобы наши дети научились чему-то, в том числе и жизненно важному, сразу, не совершая ошибок, а до того момента, пока мы не решим, что они к этому готовы, мы их и близко не подпустим к жизни. Мы лезем вон из кожи, чтобы их путь – не известно, куда – был идеально гладким, застеленным самым мягким ковром, мы всё время держим их за руку, чтобы они, не дай бог, не споткнулись на нём, и почему-то думаем, что после этого они возьмут и пойдут дальше этой же прямой дорогой.
Не пойдут.
Не получается научиться чему-то, не падая, не ломая и не совершая ошибок. (Это же самое касается, к сожалению, и взрослых.)
Но жизнь, слава богу, устроена так, как она устроена, а не так, как нам хочется, и поэтому чтобы научиться готовить гречку, суп, пирог – нужное подчеркнуть, - надо энное число раз запороть исходный продукт, надо сделать его недосоленным и пересоленным, надо сжечь кастрюлю, надо рассыпать эту гречку по всей кухне и потом самим убрать, надо, надо, надо, надо. Если базовая безопасность детей обеспечена – противопожарные правила усвоены, взрослые рядом – то надо дать им возможность сжечь уже эту гречку.
Надо дать им самим подмести пол – да, эффект от этого нулевой или даже отрицательный (пол станет ещё грязнее, чем раньше), но надо.
Надо смириться с тем, что они могут порезаться, работая с ножовкой, – разумеется, объяснив сто раз, что с ней и как.
Надо посадить их зашить, отстирать, приготовить, убрать, почистить, поточить, посолить, разобрать, отмыть и так далее. Пусть знают, что всё это делают не бесшумные ночные роботы и не волшебные феи. Они вымажутся в грязи, разольют, разобьют, рассыплют, сожгут, порвут и сломают. И замечательно.
Надо дать им пожить настоящей жизнью. Им обычно это очень нравится.
Возможно, через пятьдесят лет, когда нас с вами уже не будет, в домах наших детей и внуков всё это будут делать роботы, и никому даром не нужно будет знание о том, как варить гречку. Но пока это светлое будущее не наступило, давайте мы дадим им кастрюлю, крупу, воду, отойдём на безопасное расстояние и скажем волшебные слова:
- Я тебе всё объяснила, ты всё понял, действуй.
Пишу это болью своего сердца, потому что знаю из разговоров с лучшими российскими учителями, что нынче дети приходят в школу совсем не такими, как раньше, - в частности, потому что они перестали до школы учиться тому, чему в прежнее время мы с вами учились во дворе (они больше не гуляют одни во дворе) и в семье (стало намного меньше больших семей, живущих с бабушками и дедушками, которые учат). А учителей не учат учить детей тому, чему раньше учить было не нужно. И в результате они все умные и развитые, но не умеют общаться, выигрывать, проигрывать, сотрудничать, дозировать риск, понимать опасность и да – готовить гречку.
…Моя дочь сварила в поездке прекрасную кашу и потом – к моему немому изумлению – убрала все последствия своей готовки. И ни одна кастрюля при этом не пострадала.
А ещё дети принесли нам блинчики.
А потом мы все вместе играли в футбол, валялись в песке и хором пели «Кино» и «Сплин» по дороге домой.
А потом я поняла, что ещё больше люблю свою дочь.
А она теперь учится делать оладьи. Готовится к следующей поездке.
Автор: Ксения Кнорре-Дмитриева
Источник:
