Ей нравилось оставаться одной и быть хозяйкой, что она там делала, я, честно говоря, не знаю, но никаких разрушительных наклонностей у нее совершенно не было, поэтому я ее оставляла. В отличие от сына, который такими наклонностями обладал, в те же 5 лет они с другом развели костер.
И практически на каждые выходные, если не было каких-то других планов, я отвозила дочь к моей маме и моей бабушке, которая приходилась ей прабабушкой. Прабабушка фактически меня вырастила, мама все время ездила в командировки, зарабатывала деньги, отца у меня не было. Но после инсульта бабушка меня уже не узнавала. До конца жизни она почему-то называла меня Марусей. Кто была эта Маруся, кем я ей казалась, мы так и не узнали. А вот зато мою дочь она узнавала прекрасно, называла по имени и ждала ее приезда как последней радости в жизни.
Мама говорила мне, что в течение недели бабушка находится в каком-то полувыключенном сумрачном состоянии, и даже не совсем понятно, в сознании она или уже нет. Но когда наступал момент, и скоро уже должна была приехать я и привести дочь, как она вставала, проявляла совершенно здравый ум и трезвую память и участвовала в подготовке к встрече с нами, ждала приезда правнучки.
Как вы понимаете, в этой ситуации не возить ребенка туда я не могла. Что бы я ни думала по этому поводу, я не могла лишить мою бабушку, которая меня воспитала и вырастила, вот этой последней радости в ее жизни.
Как выглядел наш визит. Я привозила туда ребенка, открывалась дверь, моя девочка входила в дверь и ложилась на спину на пол в коридоре, поднимала ноги кверху и говорила: «Ты, Галя, снимай с меня сапожки» (Галя – это моя мама.) А ты, Буля (сокращенно от «бабуля»), неси булочки с корицей», они к приходу моей дочери специально пекли ей булочки-улитки с корицей, которые она любила.
Как вы понимаете, я зеленела от увиденного, но тщательно сдерживалась и говорила: «Послушайте, может быть, я уж не говорю про мытье рук, но, может быть, она сначала разденется, а уж потом булочки с корицей?»
На что моя бабушка, неся из кухни поднос с булочками, шаркая тапками и глядя на меня мутным взором, говорила: «Ну что ты, Марусенька, чего плохого, если ребенок первую булочку съест в коридоре?» − и кидала вниз моей дочери булочку.
Ну что я могла сказать своей бабушке, которая меня уже не узнавала? – Ничего. Мне оставалось только выйти из квартиры и закрыть за собой дверь. Когда на следующий день или через день я приезжала забирать своего ребенка, мне ее выдавали, на ней застегивали все до последней пуговички, а изо рта у нее торчала последняя булочка. Она перешагивала через порог и переключалась на те правила, которые были у меня. Никаких сбоев при переключениях у нее не происходило, там были одни правила, здесь были другие.
То есть ребенок прекрасно приспосабливается, и если у вас у бабушки другие правила, то ничего страшного в этом нет.
Автор: Екатерина Мурашова
Фрагмент из онлайн-лекции "Жили-были"
© Школа осознанного родительства "Большая Медведица"
