Влияние

Когда еще задумывала эту статью, столкнулась с очень неоднозначным отношением к слову влиять. Поэтому почищу его для ясности.

Мы влияем всегда, хотим мы этого или нет. Мы влияем, когда влезаем, и когда не влезаем, когда активно участвуем, или когда не обращаем внимания. Дети все равно, так или иначе, растут “об нас”. Поэтому дальше я буду говорить об осознанном влиянии, то есть о тех моментах и ситуациях, когда мы намеренно хотим повлиять на ребенка.

Второе важное – нужно ли на него “осознанно влиять”, или это зло. Опять же, вижу лукавство в полном отрицании осознанного влияния. Когда ребенок тянет за хвост кошку, и мы говорим с ним о том, почему так лучше не делать, мы осознанно влияем. Когда ребенок увидел какую-то муть по телевизору и пришел к нам с вопросом, показывая ему разницу между мутью и искусством, мы осознанно влияем. То есть, если мы выбираем не влезать в его самоопределение с профессией или контроль домашних заданий, мы просто делаем осознанный выбор влиять отстранением, в надежде на развитие собственных сил и ответственности. И это вполне осознанное влияние. Кто-то предпочитает платить за дела по дому, надеясь этим развить правильное отношение к деньгам. Я предпочитаю не платить за дела по дому, в надежде развить правильное отношение к “долгу семьи”. Но это всего лишь наши разные картины мира, и исходящие из них разные задачи и способы влияния, и каждый, хочется надеяться, живет в согласии с собой, совершая этот выбор, и это правильно.

Что же такое “влиять на ребенка”? Когда мы говорим “мне не нравится, что ты общаешься с Мариной, она плохо на тебя влияет”, “мне кажется, новая школа очень хорошо влияет на него” – мы говорим о том, что данный человек или обстоятельства приводят к внутренним изменениям. Влияние – это слова, действия, поступки, которые действуют так, что ребенок меняется изнутри.

Основное отличие влияния от принуждения заключается в том, что принуждение подразумевает под собой ту или иную форму насилия, а влияние – это создание возможности добровольных изменений через авторитет, то есть признание за человеком неких выдающихся качеств, знаний, умений или положения.

Для маленького ребенка родитель изначально – авторитет по умолчанию, просто вследствие его положения. Это как такой аванс доверия, выданный нам природой, и помогающий нам и детям справляться с жизнью.

Но вот наступают первые кризисы, и родительский авторитет начинает шататься с первым “неть!”. И часто интуитивной реакцией страха является желание немедленно утвердить этот авторитет на положенное ему место. Собственно, вся эта тема про “старших надо (надо!) уважать” – это паника потери авторитета и попытка сохранить его насилием. Самое смешное, что насилие разрушает именно авторитет, заменяя его авторитарной властью. Но ребенок продолжает расти, и этой власти требуются все более жесткие меры, все больше манипуляций, запугивания, унижения и насилия, чтобы власть удержать. Если авторитет потерян, влиять невозможно, остается только принуждать. Принуждение же, как любое насилие, естественно дает изменения, но КАКИЕ? Во-первых, внутренний бунт. Во-вторых, потерю доверия. В-третьих – потерю внутренней мотивации. Говоря грубо, вам просто больше не верят. Смиряются, вынуждены послушаться, но – не верят.

Выходит, что если мы надеемся, что в ребенке вызреют изменения, которые важны для нас, вызреют изнутри, став личными ценностями и убеждениями – мы должны уметь влиять.

То есть – оставаться авторитетом.

То есть – обладать качествами, знаниями, умениями, способностями, значимыми для ребенка. А для ребенка не очень значимо, что у нас степень в высшей математике или ауди последней модели. Для него значимо – безопасно ли с нами? Может ли он довериться нам, расплакаться при нас, сорваться при нас, ошибиться при нас – и чувствовать себя в безопасности. Для него значимо – уверены ли мы. Крепко ли и спокойно ли с нами рядом. Справляемся ли мы с жизнью, любим ли ее. Можем ли мы справиться, когда у него помялась бумажная ракета или по математике двойка. При чем не факт, что мы должны быть спецы по склейке ракет или иметь связи с директором школы. А то, что мы умеем справляться с такими ситуациями, и можем показать ему, как.

И чем больше родитель – истинный лидер, а не облеченный властью тиран, чем больше он идет на шаг впереди, чем уверенней и спокойнее прокладывает дорогу, тем естественнее и спокойнее ребенку идти за ним, тем сильнее авторитет, тем меньше нужно принуждать, тем естественнее влиять.

И еще два момента. А можно ли совсем без принуждения? Нельзя. Так или иначе будут ситуации, когда в машине нужно пристегнуться, и времени на “влияние” нет, всех заклинило на оси. И это ничего страшного. У меня тут внутренне действует принцип выбирай свои битвы. Ситуации опасности здоровью и жизни – одна из них. Ситуации мелкой бытовой подстройки, которые не окажут глобального влияния на ценности и личность ребенка “убери за собой тарелку”, “не сметь рвать книжки”, “слезь со стола” – могут варьироваться в семьях, но по сути не критичны, и если нет сил и терпения на ожидание внутренних осознаний, не вижу большого вреда в принуждении. ЕСЛИ в значимых вещах – во что верить, что любить, чем интересоваться, о чем мечтать, к чему стремиться, чем увлекаться, как чувствовать – нет насилия.

А что делать тем, кто не является сам по себе естественным альфа-лидером?

Необязательно быть естественным альфа-лидером. Достаточно неплохо и уверенно справляться с жизнью, какой бы она ни была.

Достаточно не быть в положении “меня”, а быть в положении “я”.

Автор: Ольга Нечаева

Источник: http://www.womanfrommars.com