Когда-то я в юности я была на тренинге, где нас поделили на команды и отправили в город “собирать улыбки”. Нужно было фотографировать незнакомых людей и выигрывала команда, принесшая наибольшее количество улыбок. В нашей команде было 5 человек. Я обычно автоматически включаюсь в руководство, поэтому немедленно было выбрано место с большим количеством слоняющихся днем людей (Арбат), распределены мини команды, придуман план обращения. В нашей команде была девушка, мне, скажем прямо, чуждая. Из тех людей, которые бесят просто своей отличностью: манерная, охи-ахи, реснички-вздохи. Ну в общем пока мы все ринулись в бой, она пошла гулять. В назначенное время мы собрались, сверили результаты.
Пришла и девушка, назовем ее Наташа. Она не подходила к чужакам на улице, она нашла один автобус с группой китайских детей и сняла их. 24 улыбки на одном кадре, наш лучший результат.
Я вынесла из этой истории один из своих зароков: лучшие уроки и результаты могут прийти от тех, кто тебе совершенно чужд и неблизок.
Инаковость вызывает смешанные чувства, от раздражения до иронии, и от любопытства до бешенства. Это почти инстинкт, ибо инаковость бросает вызов нашим верованиям и ценностям, и мы инстинктивно защищаемся: обесцениванием, унижением, сарказмом, высмеиванием. Я регулярно получаю поток язвительностей и оценок, стоит мне написать что-то более яркое, чем выдержанная безликая середина. Да и сама грешу регулярными уколами в сторону ксенофобов, ведических гуру, религиозных фанатиков и фитоняшек.
А дети – это отдельный вызов. Дети отличны от нас, и в то же время они только что были частью нашего тела – то есть почти нашей собственностью. И вот они отделились, и ко всему прочему “не понимают слов”, “не слушаются”, “не любят”, “не просят прощения”, “не хотят понять” и вообще всячески смеют отличаться. И каждый день с ребенком – это урок принятия его отличности: мы научены “не просить”, а он “мам мам мам мам”, нам нельзя ябедничать, ныть, скандалить, требовать и хотеть неразумного и невозможного, впадать в зависимость, надоедать, доставать окружающих, вредничать, злиться, проявлять агрессию, быть неаккуратными, непоседливыми, неразумными, кричать и бурно выражать эмоции, показывать страх и слабость, быть непоследовательными, забывать обещания, обижать, обижаться и залезать в ботинках на сиденье в метро.
А они все это бесконечно делают!
Они вынуждают нас каждый день совершать один важный родительский выбор: сталкиваться с тщетностью, принимая их такими, какие есть, или винить, шпынять, выговаривать, поучать, вынуждать, манипулировать или еще как-то иначе править их объективную детскость.
И выбор этот сложнее, чем кажется на первый взгляд. Нахождение в тщетности “меня внутри дико бесит, что ты орешь из-за такой ерунды, но я сознательно не буду селить в тебе чувство вины за твою незрелость” – это трудно и неприятно. Здорово, когда муж или близкие поддержат, дважды труднее, когда принятие приходится еще и защищать от окружающих.
Но что-то волшебное происходит благодаря этому душевному усилию, что-то такое для себя, важное и глубокое, рождается внутри, когда вопреки всем своим внутренним условностям ты делаешь выбор не оттолкнуть, а услышать. При этом роль и ответственность родителя никуда не девается, ты по-прежнему разводишь драки, уговариваешь мыть руки и не лезть с ногами на сиденье. Но ты не можешь добиться этого манипуляцией страхом, виной, высмеиванием, обесцениванием, ты самостоятельно лишаешь себя “оружия” и вынужден искать другие способы.
Как написал Элфи Коэн в своей книге “Безусловное родительство”: “Пока мы манипулируем, мы никогда не научимся влиять”.
Решение принять детскую незрелость и не пытаться ей попользоваться для достижения своих воспитательных целей вынуждает нас выстраивать иные отношения с ребенком.
И вот эти отношения, эта близость, привязанность и доверие – это то волшебство, та самая “тайная опора”, о которой внутри себя знают и мечтают все, кроме самых отчаявшихся. Принимая незрелость, ограниченность, чуждость ребенка от “правильного” взрослого человека, мы строим близость с ними, мы принимаем и свою детскость и незрелость, мы обретаем себя обратно.
Вся эта хрень про “поиск половинки” – она начинается и кончается именно в родительстве, а вовсе не в любовнике. Наша отсутствующая половина была потеряна в детстве, а не по дороге на дискотеку.
Принимая детей, мы не можем не принять себя-детей, в себе незрелость и слабость, не простить и не найти эту отчужденную и давно спрятанную под коврик половину, и наконец перестать бояться оценки “ты не такая”, “ты такая нам не нравишься”.
Когда мы можем сказать чуждому, неприятному, раздражающему сейчас ребенку “я люблю тебя. ты мой. я люблю тебя любым”, мы научаемся говорить такое себе.
И вот это и есть волшебство.
Автор: Ольга Нечаева
Источник: http://www.womanfrommars.com/
