Почему-то многие взрослые считают, что шести-семилетний ребенок просто мечтает пойти в школу, что это событие должно наполнять его гордостью, ведь теперь он не «просто ребенок», у него есть свое важное дело. Так ли это? Мнение психолога Людмилы Петрановской.
Помните умилительное стихотворение Агнии Барто про Петю, который перед первым сентября не спит всю ночь?
За стеной соседи встали,
Электричество зажгли,
За стеной соседи встали,
А потом опять легли.
Разбудил он всю квартиру,
До утра заснуть не мог.
Даже бабушке приснилось,
Что твердит она урок.
Даже дедушке приснилось,
Что стоит он у доски
И не может он на карте
Отыскать Москвы-реки.
Почему сегодня Петя
Просыпался десять раз?
Потому что он сегодня
Поступает в первый класс.
Почему сегодня Петя
Просыпался десять раз?
Потому что он сегодня
Поступает в первый класс.
Он теперь не просто мальчик,
А теперь он новичок.
У него на новой куртке
Отложной воротничок.
Он проснулся ночью темной,
Было только три часа.
Он ужасно испугался,
Что урок уж начался.
Он оделся в две минуты,
Со стола схватил пенал.
Папа бросился вдогонку,
У дверей его догнал.
На взгляд психолога, в этой ситуации уже есть предвестники школьного невроза, причем передающегося в семье из поколения в поколение. И в реальной жизни все больше семей сталкиваются с тем, что ребенок в школу идти вовсе не хочет. Или даже хочет, но при этом так нервничает, что теряет покой и сон. Детские врачи знают синдром третьей недели сентября – на фоне стресса чуть не половина первоклашек заболевают. Тревожиться при начале нового дела, нового этапа в жизни нормально, но уровень тревоги наших первоклассников явно зашкаливает. Почему так?
В нашем обществе сложилось представление о школе как судье и оценщике ребенка и семьи. Школьные успехи становятся главным мерилом качества воспитания. Задолго до семи лет ребенку говорят: «Как ты в школе будешь, такой неаккуратный?» «Ты думаешь, в школе кому-то понравится, как ты себя ведешь?» или не ему говорят, а родным и знакомым, с явным страхом: «Не представляю, как она будет учиться, с ее-то характером».
Часто детей заранее отдают в группы подготовки, нулевки. Казалось бы – неплохая идея, пусть дети в менее наряженном ритме, понемногу, привыкнут к классу, учительнице, им потом будет легче. Но на деле подготовка часто оборачивается дополнительным стрессом. На ребенка просто на год раньше обрушивается школьная дисциплина, он на год раньше обнаруживает, что в школе его будут постоянно оценивать (никакие звездочки и флажки вместо баллов тут ничего не меняют, оценка есть оценка), а главное – он обнаруживает, что его успехи в классе сверхважны для семьи. Встречая детей после занятий, мамы и бабушки буквально набрасываются с вопросами: «Что вы сегодня делали? А ты отвечал? Ты руку поднимал? А ты ответил? А еще кто-то ответил?». Подходят к учительнице, расспрашивают ее: «Ну, как мой?» Внимательно рассматривают прописи и бурно реагируют: «Как ты красиво написал!» или «Ну, что это, совсем не старался, как курица лапой». Да уж, я теперь не просто мальчик, понимает ребенок. Не просто мамин и папин, бабушкин и дедушкин любимый Петенька. Я теперь мальчик-лучше-всех-в-классе или мальчик-не хуже-других, или даже мальчик-который-не-тянет. И для родителей это очень важно. Важнее всего остального.
Взрослые люди, вспоминая детство, иногда так и говорят: «Мое детство кончилось, когда началась школа». Или даже так: «Когда началась школа, я потерял родителей. Больше меня для них не существовало, их интересовало только, как я учусь». И дальше может быть история про отличницу, которой не позволялись ни одной четверки, потому что «это позорит семью». Или про двоечника, которому, как теперь, задним числом, понятно, просто нужны были специальные занятия с логопедом по чтению и письму, а тогда, много лет назад, он в одночасье из любимого сына превратился в «горе мое для мамы и в «обнаглевшего бездельника для папы. Это, конечно, крайности, но, так или иначе, почти все дети чувствуют, что вступили со школой и родителями в очень нервную игру, в которой от них очень много ждут, и на кон поставлено самое ценное для ребенка – его отношения с близкими.
Дело отягощается тем, что, как точно подмечено в стихотворении Барто, родители, а особенно бабушки и дедушки сами нередко имеют весьма травматичный опыт советской и российской школы, в традициях которой – обычное, такое естественное для ребенка незнание (не смог отыскать реку на карте) приравнивается к преступлению, становится основанием для приговора: ты двоечник, неудачник, всеобщее разочарование. Кто из нынешних бабушек и дедушек не хотел провалиться сквозь землю под осуждающим. уничтожающим взглядом учителя? Им так хочется подстелить соломки, обезопасить от мучительного опыта своих обожаемых внуков – и они сами не замечая, загоняют ребенка в западню. В результате их внуки боятся школы уже заранее.
Очень хотелось бы, чтобы эта ситуация менялась, и тут многое зависит и от самой школы, но начинать, мне кажется, надо с родителей. Важно чтобы именно они вспомнили, что школа – это учреждение, которое существует на их налоги и для их детей. Ее цель – создать детям условия для полного и радостного развития, а вовсе не оценивать достоинство самого ребенка и его родителей. Если ребенок чего-то не знает или не умеет – так на то и есть школа, чтобы помочь, подсказать, научить, и родители подключатся, если надо будет. Школьные успехи – не цель жизни, и уж точно нельзя позволять им ломать отношения с ребенком и его преставление о себе. Через 20 лет не будет важно, насколько ровно ваш ребенок писал палочки, а вот если на него за ошибки орали, или он видел, что мама сильно разочарована в нем, это может серьезно отразиться на его уверенности в себе и будущих успехах. Если сохранять спокойствие и оптимизм не удается, поскольку свой собственный опыт жизни в треугольнике школа-ребенок-родители был болезненным, позаботьтесь о себе, обратившись за помощью.
Автор: Людмила Петрановская, семейный психолог
Источник: http://www.psychologies.ru/
Людмила Петрановская, семейный психолог, специалист по адаптации приемных детей, лауреат премии Президента РФ в области образования, автор нескольких книг, в том числе «Что делать, если...» (АСТ, 2012).
