Право на злость

Мне видится, что он это делает не потому, чтобы нам насолить, а потому, что ему нужен выход. Ему бы сесть и поплакать, а он почему-то не может, и “лезет на рожон”, чтобы в результате ссоры все-таки расплакаться и выпустить из себя.

Это значит для меня, что в предыдущих отказах я струсила и заиграла-отвлекла, и у ребенка осталось гаденькое чувство, что что-то не так, но что – он понять не может, я его эмоционально обманула, и ему как будто хочется зацепиться за что-то, а он проскальзывает на моей увертливости и заглаживании, и “ищет поводы”, и “нарывается”.

Я внимательно наблюдаю за собой. Встала я, допустим, не выспавшаяся, в зеркало в себе не понравилась, план дня меня не устроил, ну, еще с десяток мелких раздражений, которые девать-то некуда, а изнутри травят. И я буквально наблюдаю, как внутри все мечется под желанием просто сесть и разреветься. Но “сесть и разреветься” мне лично сложно, поэтому проглотив очередной комок и заклеймив себя за нюни, я иду рычать на всех. На мужа, немного на детей. Подлый муж, вместо того, чтобы вступить со мной в честно требуемый конфликт, пытается успокоить, обнять и умаслить, отчего злой огонь разгорался еще больше. И вот я так ярко увидела это: как мне нужна эта несчастная ссора из-за какой-то ерунды, чтобы рявкнуть, получить в ответ, и расплакаться от обиды и жалости к себе.

Я смотрю на детей и чувствую, как в эти моменты их невыносимости им просто плохо изнутри, и так хочется пожалеть себя, а им нельзя, мы же учим их не быть нюнями. Мы на каждую фразу: “Мамаааа, я не могуууу” говорим: “Ты можешь, ты сильный”. Он сильный, он может, у него нет права на жалость к себе, поэтому он дерзит, нарывается и невыносим. Чтобы мы рявкнули, отчитали, сорвались, и ему наконец разрешено было заплакать и попроситься на ручки и запричитать “меня никто не любиииит”.

Мой опыт говорит, что все значимое получается только через долю фанатизма и отсутствие жалости к себе. И вот такой мир.

Мы не можем избежать злости и раздражения, потому, что мир никогда не соответствует нашим ожиданиям, а мы не можем не иметь ожиданий.

Мы не можем не накапливать это, потому что не всегда можем тут же выплеснуть.

И мы не можем жалеть себя постоянно, чтобы злость сбрасывать, потому что не выживем. А значит агрессия – неизбежна.

Агрессия, или “выход через злость” – это просто слезы тех, кто не умеет плакать.

Поэтому когда ребенок трудный, я себе говорю “не трусь, это надо пройти”, и иду в прямое лобовое “нет”, жертвуя правом быть хорошей. Потом глажу по спинке, пока он ругается и вопит, и сразу видно, насколько ему легче стало. Поэтому я так не люблю техники увода и отвлекания. Из-за того “осадочка”, который в детях остается.

Тесса на своей белой доске в комнате написала вчера: “Ты самая лучшая и добрая мама на свете. Ты меня много обнимаешь.” Я прям прослезилась, ибо она у нас девушка серьезная и на нежность и приятные слова – скупая. А сегодня рявкнула на них с утра, потому что опаздывали и не собирались, Тесса вошла, долго в упор меня смотрела, а потом сказала твердо: “Мама, если ты злишься, ты можешь пойти и посмотреть, что у меня на доске написано”.

Такой парадоксальный круг: целостность и мир в душе приходит тогда, когда позволяешь злость агрессию, а не когда бегаешь от нее. Право на злость дает другому право на злость без вины в нагрузку, исцеляет нас от накопленной желчи и обиды. Исцеленные, мы становимся сильнее и способны выдержать злость другого, не пытаясь ее заткнуть или обесценить. Тем самым исцеляя его.

И тут возникает закономерный вопрос: а что, если не можешь выдержать? Как не раниться? И мне кажется единственный ответ – это вектор. Это либо “мы” лечим друг друга, мы вместе, мы за-одно, либо мы каждый защищаемся, мы против, каждый за себя. Мы либо в спирали вниз, к разьединению и закрытости, пусть даже из лучших побуждений, или в спирали вверх, к близости, к единству, к любви.

Автор: Ольга Нечаева

Источник: http://www.womanfrommars.com/