Мой пятилетний сын проснулся в 6 утра чтобы попить. Он уже снова сопит под одеялом, а мне не спится. Воспользуюсь этим моментом, чтобы вспомнить, когда я перестала его бить.
Сначала о терминологии. Когда я говорю “бить”, то имею в виду физическое воздействие, выражающее мою злость. Толкнуть в плечо вниз, на пол, дернуть за руку, отвесить подзатыльник, шлепнуть по попе, схватить за плечи, надавить с силой рукой на голову. Понятно, что в каких-то случаях физическое воздействие может быть вызвано реальной необходимостью, например, выдернуть за руку из воды захлебывающегося ребенка. Сравните с таким же рывком за руку в момент, когда ребенок кричит гадости и не хочет замолчать. Действие одно, а чувства, его вызвавшие, разные.
Почему же я перестала его бить? Наверное, самое главное, что меня изменило, это страх за второго ребенка. Физически выражая свою злость, я на своем примере научила этому и сына. А у него, разумеется, злости хоть отбавляй! Младшая, проходя мимо, зацепила пару игрушек на ковре — и вот уже старший налетел на нее, шипя, вопя, брызгая слюной и размахивая руками. Что я могу ему сказать, как остановить? Нельзя драться? А сама-то?
Сильно повлиял на меня и еще один момент. Я тогда сильно разозлилась на мужа. В тот период я часто на него злилась, да и было за что. И вот как-то он в очередной раз сделал что-то, от чего я вскипела, и после этого уселся на полу, чтобы помочь ребенку с носками. Я быстро подошла к нему и с размаху ударила рукой по затылку. И в этот момент поняла, что никогда бы не сделала так, если бы он не был в уязвимом положении: сидя, ниже меня, с занятыми руками. Моментально в памяти всплыли случаи, когда я вела себя так же с ребенком. Значит, причиной была не только моя оглушающая злость, но и тот факт, что ребенок был беззащитен передо мной. Я почувствовала омерзение к себе. Так вот, значит, какая я: “гуманистка”, которая жалеет всех на расстоянии и бьет слабых рядом.
Глядя на полуторагодовалую малышку, которая, смеясь, убегает от меня и прячется за занавеску в тот момент, когда я зову ее спать, я вспоминаю ее старшего брата в этом возрасте. Усталость и неоправдывающееся желание, чтобы ребенок непременно заснул днем любой ценой, доводили меня до белого каления, до потери самообладания. Я вела себя так, что ребенок плакал от страха, а наплакавшись, конечно, засыпал. Потом я увидела результат: засыпать без слез ребенок разучился.
Выйти из порочного круга удалось, когда однажды я прилегла на кровать в ожидании, когда малыш набегается — и заснула сама. Я проспала примерно полчаса. К счастью, с ребенком за это время ничего плохого не произошло. За время этого короткого сна мне удалось отдохнуть, и тот факт, что ребенок спать по-прежнему не собирался, уже не вызывал у меня сильных эмоций. Так я поняла, что проблема не в ребенке, а в моей усталости, и стала стараться тратить меньше сил в первой половине дня, чтобы хватило до вечера.
И это мой главный урок. Сбавить обороты. Снизить планку. Если для того, чтобы не срываться на ребенке, мне нужно полдня ползать по дому сонной мухой, не планируя и не делая ничего осмысленного, значит так тому и быть.
Понемногу, пробуя то одно, то другое, я находила все новые и новые способы заботы о себе. Не все из общепринятого мне подошло, что-то может показаться странным стороннему зрителю. Например, оказалось, что если набрать в ванну несколько сантиметров горячей, холодной или теплой воды, в зависимости от погоды на улице, и походить по ней туда-сюда, то это здорово помогает сбросить напряжение и поднять себе настроение.
Второй момент, который мне помог — разрешить себе грустить и плакать. У меня злость часто возникает в том месте, где на самом деле прячется разочарование. Что-то пошло не так как я хотела. Или вообще все не так. Хочется все немедленно исправить, сделать что-то. Злость — для этого. Но на самом деле сделать, исправить можно далеко не всегда. И вот научиться смиряться с тем, что сделать ничего нельзя, было очень трудно. Я говорю ребенку о том, что он должен то и это, все громче, все резче — а он не слушается. В какой-то момент приходится брать себя мысленно за плечи и утешать: “Да, он не слушается. Как я ни стараюсь, он меня не слышит. Это очень печально. Я никак не могу изменить это сейчас, я бессильна”.
Остановиться на этом, развернуться, уйти, выпить воды, сделать приятную мелочь для себя — бросить взгляд на комнатный цветок, умыться, расчесаться, спеть музыкальную фразу, коснуться кошки, перелистать блокнот с планами на будущее… Минута — и жизнь становится шире и глубже, чем фрагмент неприятного противостояния с ребенком. И можно попробовать найти другие слова и интонации, чтобы договориться, а можно просто обняться и забыть о ссоре, а к разговору вернуться как-нибудь в другой раз. И ликовать внутри себя: удалось! Снова!
Автор: Мария Макарова
